Брендон Сандерсон - Стальное Сердце [цикл «Steelheart»]

Десять лет назад, пришла Беда — взрыв в небе, который наделил обычных мужчин и женщин экстраординарными способностями. Общественность с благоговейным трепетом стала называть их Эпиками.

Но Эпики не друзья для человека. Вместе со столь невероятным подарком пришло желание властвовать. А чтобы властвовать над людьми, надо подавить их волю.

Никто не сражается с Эпиками … никто, кроме Реконеров. Скрываясь в тени, группа обычных людей тратят свои жизни на изучение Эпиков, обнаруживая их недостатки, а затем убивая.

Дэвид хочет стать одним из них. Он хочет убить Стальное Сердце — непобедимого Эпика, который убил его отца. В течение многих лет, как и общество Реконеров, Дэвид изучает и планирует — у него есть то, что нужно им. Не какой-то предмет, а бесценный опыт.

Он видел кровь Стального Сердца. И он жаждет возмездия.

▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬ ▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬

24 сентября 2013 выйдет в свет новый роман Брендона Сандерсона "Стальное Сердце" усилиями издательства "New York: Delacorte Books for Young Readers". Данный роман открывает трилогию в оригинале под названием  Steelheart [Reckoners]. Названия второго и третьего романа анонсированы: Firefight и Calamity соответственно. Подробнее с планами Сандерсона можно ознакомиться здесь.
Вероятность официального выхода романа на русском языке крайне мала. Тем не менее мы надеемся, что русскоязычные фанаты Сандерсона не пройдут мимо данного произведения, а поддержат проект коллективного перевода. Следите за новостями. А в качестве завлекательно ознакомительного фрагмента предлагаем вашему вниманию перевод пролога "Стального Сердца" на русский язык. Читайте онлайн, скачивайте (.docx) и комментируйте!

Брендон Сандерсон – Стальное Сердце

Пролог

Я видел, как Стальное Сердце истекал кровью.

Это было десять лет назад, тогда мне было восемь. Мы с отцом пришли в Первый Объединенный Банк на Адамс-Стрит. Мы пользовались старыми названия улиц, теми, что были до Присоединения[1].

Банк был громадным. Огромный зал с белыми колоннами и полом из мозаичной плитки, широкие двери в задней части вели вглубь здания. Выходом на улицу служили две большие вращающиеся двери, по сторонам от которых, было несколько обычных дверей. Мужчины и женщины стремились зайти внутрь или выйти наружу, как будто зал был сердцем огромного чудища, пульсирующего людьми и деньгами.

Я забрался коленями на стул, который был слишком большим для меня, и наблюдал за потоком людей. Мне нравилось наблюдать за людьми. Разные лица, прически, одежда, выражения. Все тогда казалось таким разным. Меня это притягивало.

— Дэвид, обернись, пожалуйста, — сказал мой отец. У него был мягкий голос. Я никогда не слышал, чтобы он повышал его, кроме того одного раза, на похоронах моей матери. Воспоминание об этом до сих пор заставляло дрожать.

Я неохотно обернулся. Мы отправились в одну из стеклянных кабинок, расположенных вдоль стены главного зала, где сидели кредитные менеджеры. У нашей кабинки были стеклянные стены, которые делали ее не такой замкнутой, но все же это ощущение было обманчивым. На стенах висели три фотографии в деревянных рамках — члены семьи работника банка, дешевые леденцы в стеклянной банке на столе и ваза с полинялыми пластиковыми цветами на шкафу с документами.

Имитация домашнего комфорта. Да и на лице мужчины, сидевшего перед нами, была имитация улыбки.

— Если бы у вас было больше залогового имущества… — произнёс мужчина, сверкая зубами.

— Все чем я владею — здесь, — ответил отец, указывая на бумагу, лежащую на стойке перед нами. На его руках много мозолей, а кожа загорела от многодневной работы на солнце. Моя мама вздрогнула бы, увидев, как он вырядился — рабочие джинсы и старая майка, с каким-то героем из комиксов.

Хорошо, хоть расчесал свои редеющие волосы. Это его заботило не так сильно, как других мужчин. «По крайней мере, можно будет реже стричься, Дэйв», — сказал он мне как-то, смеясь и проводя рукой по своим тонким волосам. Я тогда не сказал ему, что он неправ. Ему придётся стричься столько же, до тех пор, пока его волосы совсем не выпадут.

— Даже не знаю, что с этим можно сделать, — произнес кредитный служащий. — Вам об этом уже говорили.

— Но другой человек сказал, что этого должно хватить, — ответил отец, сцепив перед собой свои большие руки. Он забеспокоился. Очень забеспокоился.

А кредитный служащий лишь продолжал улыбаться. Он поправил стопку бумаг на столе:

— Мир теперь гораздо более опасен, мистер Чарльстон. Банк решил избегать рисков.

— Опасен? — спросил отец.

— Ну да, вы знаете, Эпики…

— Но они не опасны, — пылко отвечал отец. — Эпики здесь, чтобы помочь.

«Только не начинай», — подумал я.

Улыбка служащего пропала, как будто он был ошеломлен тоном моего отца.

— Разве вы не видите? — продолжал отец, наклоняясь вперед. — Это совсем не опасное время. Это чудесное время!

Служащий поднял голову:

— А разве ваш предыдущий дом не был разрушен Эпиками?

— Там, где есть злодеи, будут и герои, — сказал отец. — Дайте только срок. Они появятся.

И я верил ему. Тогда многие люди думали так же, как он. Прошло лишь два года, как в небе появилась Беда[2]. И один год, как обычные люди стали меняться. Превращаться в Эпиков — почти как супергерои из комиксов.

Тогда мы были наивными. И невежественными.

— Ладно, — сказал служащий, соединив руки на столе, прямо перед фотографией с улыбающимися цветными детьми. — К несчастью, наши оценщики платежеспособности, не согласны с вашими взглядами. Вам придется…

Они продолжали говорить, но я перестал следить за ними и вновь обратил свой взор на толпу, забравшись коленями на стул. Мой отец был слишком поглощен спором, чтобы делать мне замечания.

Так я собственными глазами увидел, как Эпик вошел в банк. Я заметил его сразу же, когда еще никто не обратил на него должного внимания. Многие скажут, что нельзя узнать Эпика в обычном человеке, пока он не начнет использовать свои способности, но они ошибаются. Эпики ведут себя иначе. Это чувство уверенности, которое подразумевает самодостаточность. У меня всегда получалось определять их.

Хоть я и был ребенком, я понял, что в этом человеке есть что-то особенное. Он был одет в чуть мешковатый деловой костюм, светло-бежевую рубашку, без галстука. Мужчина был высокий и худощавый, но в то же время, крепкий, как многие Эпики. Мускулистый и подтянутый — это заметно даже сквозь одежду.

Он направлялся к центру комнаты. Из нагрудного кармана свисали солнечные очки, надев их, мужчина улыбнулся. Затем он поднял палец и привычным движением коснулся проходящей мимо женщины.

Она превратилась в пепел, одежда сгорела, скелет с грохотом повалился на пол. Однако ее серьги и обручальное кольцо не сгорели. Они упали на пол со звоном, который я расслышал, несмотря на шум в помещении.

В комнате воцарилась тишина. Люди застыли в ужасе. Все разговоры смолкли, только кредитный служащий продолжал поучать моего отца.

Наконец и он зашелся криком.

Не помню, что я почувствовал в тот момент. Странно ли это? Я помню мерцание — от таких притягательных люстр наверху, осыпающих комнату искрами отраженного света. Помню лимонный запах недавно вымытого пола. Слишком хорошо помню пронзительные крики ужаса, безумную какофонию, когда люди ринулись к дверям.

Лучше всего я запомнил, как Эпик широко улыбался — почти кровожадно, когда указывал на проходящих людей, превращая их в прах и кости простым движением руки.

Я застыл на месте. Может, от потрясения. Я вцепился в спинку стула, наблюдая за этой бойней с широко раскрытыми глазами.

Люди выбегали из дверей. Каждый, кто оказался слишком близко к Эпику, умер. Несколько сотрудников и посетителей рухнули на пол или спрятались под столами. Странно, но в зале становилось тише. Эпик стоял, как будто был один, в воздухе летали клочки бумаги, вокруг него валялись кости и черный пепел.

— Я называю себя Смертоносным[3], — сказал он. — Согласен, это не самое остроумное из имен. Но мне оно показалось запоминающимся.

Его голос звучал пугающе, как будто он болтал с друзьями за выпивкой.

Мужчина начал прохаживаться по залу.

— Думаю, это произошло со мной сегодня утром, — продолжал он. Комната была такой большой, что голос его отдавался эхом. — Я принимал душ, и тут оно меня ударило. И спросило... Смертоносный, почему бы тебе сегодня не ограбить банк?

Он лениво махнул рукой в сторону пары охранников, прижавшихся к стене рядом с кредитными кабинками. Охранники превратились в пыль, их значки, пряжки от ремней, пистолеты и кости рассыпались по полу. Я слышал, как они громыхали друг о друга, осыпаясь на пол. Оказывается в человеческом теле гораздо больше костей, чем я предполагал, и, рассыпаясь, они образуют знатную кучу. Такое вот странное наблюдение я сделал, увидев столь ужасную картину. Но я помню все в точности.

Я обхватил себя за плечи. Мой отец упал вниз перед стулом и пытался стянуть и меня, чтобы Эпик не заметил. Но я не двигался, а отец не мог заставить меня, не поднимая шума.

— Видите ли, я планировал это неделями, — вещал Эпик. — Но мысль клюнула меня только сегодня утром. Почему? Зачем грабить банк? Я и так могу взять все, что захочу! Это ведь смешно!

Он перепрыгнул через стойку, заставив закричать скрывавшегося там кассира. Я едва заметил ее, свернувшуюся на полу.

— Деньги совершенно ничего для меня не значат, — продолжал Эпик. — Абсолютно ничего.

Он снова махнул рукой. Женщина обратилась в пепел и кости.

Эпик водил пальцем, указывая в разные места зала, убивая людей, пытавшихся скрыться. Наконец, он указал прямо на меня.

Наконец-то, я что-то почувствовал. Вспышка ужаса.

Череп ударился о стол позади нас, отскочил и, разбрасывая пепел, покатился по полу. Эпик указал не на меня, а на кредитного служащего, прятавшего под столом позади. Может он пытался сбежать?

Эпик обернулся к кассирам за стойкой. Рука отца все еще напряженно сжимала мое плечо. Я чувствовал, как его беспокойство передается мне по его руке.

Было страшно. Это истинный, парализующий страх. Я свернулся на стуле, тихонько хныча и трясясь, пытаясь прогнать из головы те ужасные сцены, свидетелем которых только что стал.

Отец убрал свою руку.

— Не двигайся, — вымолвил он одними губами.

Я испуганно кивнул. Отец выглянул из-за стула. Смертоносный разговаривал с одним из кассиров. Я не видел их, только услышал, как осыпались кости. Он казнил их всех одновременно.

Лицо отца помрачнело. Потом он глянул по направлению к стене. Бежать?

Нет. Он указывал туда, где валялись кости охранников. Сквозь стекло кабинки я увидел пистолет, лежавший на куче костей. Отец указывал туда. Когда он был помоложе, то служил в Национальной Гвардии.

«Не делай этого! — подумал я в панике. — Папа, нет!»

Конечно, я не мог произносить это вслух. Подбородок затрясся, когда я попытался заговорить, меня сковал холод, зубы стучали. А что если Эпик услышит меня?

Я не мог позволить отцу сделать такую глупость! Он — все, что у меня есть. Ни дома, ни семьи, ни матери. Как только он собрался туда, я переборол себя и схватил его за руку. Я покачал головой, пытаясь придумать, как остановить его.

— Пожалуйста, — удалось мне прошептать. — Герои. Ты сказал, они придут. Пусть они остановят его!

— Иногда, сынок, — сказал отец, освобождаясь от моих пальцев, — приходится помогать героям.

Он бросил взгляд на Смертоносного и пополз в соседнюю кабинку. Я задержал дыхание, осторожно выглядывая из-за стула. Мне нужно знать. Даже съежившись и дрожа, я должен был видеть.

Смертоносный перепрыгнул через стойку и оказался с другой стороны — с нашей.

— Итак, это не имеет значения, — продолжал он рассуждать сам с собой, слоняясь по залу. — Ограбление принесет мне деньги, но мне не нужно покупать вещи.

Он поднял убийственный палец:

— Вот задачка. К счастью, моясь в душе, я понял кое-что еще: убивать людей всякий раз, когда захочешь — ужасно неудобно. Мне нужно просто запугать всех и каждого — показать свою силу. Тогда в будущем никто не станет возражать, чтобы я брал то, что мне хочется.

Он обогнул колонну с другой стороны, напугав женщину с ребенком.

— Да, — продолжал он, — грабить банк из-за денег было бы глупо, но показать, что я могу… вот это важно. Итак, я продолжу.

Он указал на ребенка, объятая ужасом женщина застыла над горсткой костей и пепла.

— Разве ты не рада?

Краем глаза я заметил, как убитая горем женщина пыталась удержать полотняное одеяло, из которого высыпались детские косточки. В этот момент все для меня стало таким настоящим. Чудовищно настоящим. Меня затошнило.

Смертоносный повернулся к нам спиной.

Мой отец выполз из кабинки и подобрал упавший пистолет. Двое, спрятавшиеся за ближайшей колонной бросились к двери и в спешке чуть не сбили его.

Смертоносный обернулся. Мой отец стоял на коленях, пытаясь поднять пистолет, пальцы скользили по металлу, покрытому пеплом.

Эпик поднял руку.

— Что ты здесь делаешь? — прогремел голос.

Эпик крутанулся на месте. И я тоже. Думаю, каждый бы повернулся на этот глубокий, мощный голос.

В дверях, ведущих на улицу, возвышалась фигура человека. Его силуэт казался больше, потому что был освещен сзади ярким солнечным светом с улицы. Величественный, как Геркулес, повергающий в трепет.

Вы, наверное, видели фотографии Стального Сердца, но, позвольте вас заверить, они не идут ни в какое сравнение с оригиналом. Ни фото, ни видео, ни художники не в состоянии изобразить этого человека. Он был одет в черное. Рубаха, плотно облегала нечеловечески огромный и сильный торс. Брюки, свободные, но не мешковатые. Хотя на нем и не было маски — их раньше носили некоторые их Эпиков, за его спиной развевался великолепный серебристый плащ с капюшоном.

Ему не нужна была маска. У этого человека не было причин прятаться. Он взмахнул руками по сторонам от себя — в двери ворвался ветер. Разбросанная по полу бумага и пепел взметнулись вверх. Стальное сердце поднялся в воздух на несколько дюймов, его плащ вспыхнул. Он вплыл внутрь зала. Руки — как стальные балки, ноги — как горы, шея — как ствол дерева. Однако, он не был громоздким или неуклюжим. Это был настоящий великан, с черными, как смоль волосами, волевым квадратным подбородком, ростом около семи футов.

И глаза. Глубокий, властный, бескомпромиссный взгляд.

Когда Стальное Сердце изящно влетел в зал, Смертоносный молниеносно поднял палец и указал на него. Рубашка на Стальном Сердце чуть задымилась в одном месте, как будто ее прожгли сигаретой. Он проплыл над лестницей и мягко приземлился на пол невдалеке от Смертоносного, его громадный плащ обвивал тело.

Смертоносный в бешенстве снова указал на него. Еще одна крошечная дырочка. Стальное Сердце подошел к Эпику, возвышаясь над ним, как башня.

В тот момент я понял, что этого момента и ждал мой отец. Это был герой, которого все ждали, тот, кто сможет противостоять злу остальных Эпиков. Этот человек пришел, чтобы спасти нас.

Стальное Сердце схватил Смертоносного за шиворот, как будто хотел отшлепать его. Смертоносный рванулся назад, его солнечные очки упали на пол, он зашипел от боли.

— Я задал тебе вопрос, — голос грохотал, как раскаты грома. Он развернул Смертоносного, чтобы взглянуть тому в глаза. — Что ты здесь делаешь?

Смертоносный дернулся еще раз. Он испугался.

— Я…

— Я… — Стальное Сердце поднял вторую руку. — Я заявляю права на этот город, маленький Эпик. Он мой. — Тут он сделал паузу. — И только я могу повелевать его людьми, не ты.

Смертоносный задрал голову вверх.

«Что?» — подумал я.

— Тебе кажется, у тебя есть сила, маленький Эпик, — проговорил Стальное Сердце, бросив взгляд на кости, разбросанные по залу. — Пожалуй, я возьму тебя в слуги. Подчиняйся мне или умри.

Я не верил в слова Стального Сердца. Они потрясли меня так же сильно, как и убийства, совершенные Смертоносным.

Этот принцип — служи мне или умри — станет основой его правления. Он оглядел зал и заговорил грохочущим голосом.

— Теперь я правитель этого города. Вы будете повиноваться мне. Мне принадлежит эта земля. Мне принадлежат эти здания. Налоги, которые вы платите, попадают ко мне. Если не будете повиноваться — умрете.

«Этого не может быть, — подумал я. — И он тоже».

Я не мог согласиться с тем, что это невероятное существо — такое же, как и все остальные. И не только я один думал так.

— Так дело не пойдет, — сказал отец.

Стальное Сердце обернулся, вероятно, удивленный тем, что кто-то из этого жалкого стада подал голос.

Мой отец выступил вперед, опустив пистолет.

— Нет, — сказал он. — Ты не похож на других. Я это вижу. Ты лучше, чем они. — Он прошел вперед и остановился всего в нескольких футах от обоих Эпиков. — Ты здесь, чтобы спасти нас.

Тишину в зале нарушали лишь всхлипывания женщины, сжимавшей все, что осталось от ее мертвого ребенка. Обезумев от горя, она тщетно пыталась собрать все косточки, все до последнего позвонка. Ее платье было осыпано пеплом.

Прежде, чем Эпик успел ответить, боковые двери распахнулись. Люди в черных доспехах и со штурмовыми винтовками ворвались в банк и открыли огонь.

Похоже, правительство не собиралось сдаваться. Они еще пытались сражаться с Эпиками, чтобы подчинить их законам. Хотя с самого начала было ясно, что когда дело доходит до Эпиков, то не сомневаешься и не идешь на переговоры. Ты приходишь с пушкой наперевес и надеешься, что сможешь убить его обычными пулями.

Мой отец рванулся вперед бегом, старые боевые инстинкты побудили его прислонился спиной к ближайшей колоне в зале банка. Стальное сердце повернулся, ошеломленный взгляд появился на его лице, когда ударила волна пуль. Они отскакивали от его кожи, разрывая одежду, но сам он оставался невредим.

Эпики, подобные ему, заставили Соединенные Штаты подписать Акт о Капитуляции, по которому они получали полный иммунитет перед законом. Пули не причиняют вреда Стальному Сердцу — ракеты, танки, самое совершенное оружие не оставляют на нем ни царапины. Даже если его удастся захватить, в тюрьме не удержать.

Наконец, правительство объявило, что такие люди, как Стальное Сердце — стихийное бедствие, как ураганы или землетрясения. Пытаться сказать Стальному Сердцу, что он не может получить того, что хочет, настолько же бесполезно, как издавать закон, запрещающий ветру дуть.

В тот день в банке я собственными глазами видел, почему подавляющее большинство решило больше не сопротивляться. Стальное Сердце поднял руку, энергия вокруг нее засветилась холодным желтоватым светом. Смертоносный прятался за ним, укрываясь от пуль. В отличие от Стального Сердца, он боялся, что его застрелят. Только самые сильные Эпики имеют защиту от оружейных пуль.

Стальное Сердце выпустил из руки вспышку желто-белой энергии, и группа солдат превратилась в пар. Воцарился хаос. Солдаты пригнулись, укрываясь, кто, где может, воздух наполнился дымом и мраморной крошкой. Один из солдат выстрелил чем-то наподобие ракеты, но выстрел прошел мимо Стального Сердца, продолжавшего сжигать противников своей энергией, и угодил в дальний угол зала, проделав дыру в банковском хранилище.

Наружу вырвались горящие купюры. Из пролома брызнули монеты и посыпались на пол.

Крики. Рыдания. Сумасшествие.

Солдаты умирали быстро. Я по-прежнему сидел, съежившись на стуле, зажав уши ладонями. Было так шумно.

Смертоносный все еще стоял позади Стального Сердца. Я видел, как он улыбнулся, потом поднял руку и потянулся к его шее. Не знаю, что он замыслил. Похоже, у него была еще какая-то сила. Большинство Эпиков, таких как он, обладают не одной силой.

Возможно, ее хватило бы, чтобы убить Стальное Сердце. Сомневаюсь, но наверняка никогда нельзя сказать.

Раздался еще один хлопок. Взрыв был таким громким, что я едва расслышал выстрел. Когда дым рассеялся, я увидел отца. Он стоял невдалеке от Стального Сердца, с поднятыми руками, прислонившись спиной к колонне. На его лице была холодная решимость, пистолет в его руках смотрел на Стальное Сердце.

Нет. Не на Стальное Сердце. На Смертоносного, который все еще был сзади.

Смертоносный согнулся, пуля пробила ему лоб. Мертв. Стальное Сердце резко повернулся, глядя на меньшего Эпика. Потом повернулся к моему отцу и поднял руку к лицу. На его щеке, прямо под глазом виднелась струйка крови. Сначала я подумал, что это кровь Смертоносного, но когда он вытер ее, кровь снова выступила на щеке.

Когда мой отец стрелял в Смертоносного, пуля слегка зацепила Стальное Сердце. Эта пуля ранила его, в то время, как пули солдат отскакивали, как горох от стенки.

— Сожалею, — встревожено сказал отец. — Он подбирался к тебе сзади. Я…

Глаза Стального Сердца расширились, он поднес руку к глазам, глядя на собственную кровь. Он был поражен. Взглянул на хранилище позади себя, потом — на отца. В облаке пыли и дыма друг напротив друга стояли две фигуры: одна — громадная, величественная — Эпика, другая — маленького бездомного человека, в дурацкой футболке и поношенных джинсах.

Стальное Сердце выпрыгнул вперед с головокружительной скоростью и обрушил чудовищной силы удар в грудь отца, пригвоздив его к колонне. Затрещали кости, изо рта отца полилась кровь.

— Нет! — закричал я. Собственный голос казался мне странным, как будто звучавшим сквозь воду. Я хотел подбежать к нему, но меня парализовало от страха. До сих пор презираю себя за эту трусость.

Стальное Сердце подошел к стене и подобрал пистолет, оброненный отцом. Его глаза горели яростью, Стальное Сердце направил пистолет прямо в грудь моего отца и выстрелил в сползшего вниз по колонне человека.

Он сделал это. Стальному Сердцу нравится убивать людей их собственным оружием. Это стало одной из его отличительных черт. Он обладал невероятной силой, мог палить энергией, исходящей из его рук. Но когда надо было убить кого-то, заслуживающего особого внимания, он предпочитал использовать оружие противника.

Стальное Сердце оставил отца у колонны и бросил пистолет ему в ноги. Потом принялся палить вспышками энергии во все стороны, сжигая стулья, стены, стойки. Когда один из взрывов раздался рядом со мной, я отбросил свой стул и упал на пол.

Воздух сотрясали взрывы дерева и стекла. Всего за несколько ударов сердца, он разнес столько, сколько не смог Смертоносный за все время, что был в банке. Стальное Сердце опустошал зал, руша колонны и убивая всех, кого видел. Не знаю, как я уцелел, ползая в осколках стекла и обломках дерева, под дожем из пыли и пластика.

Стальное Сердце издал крик полный гнева и возмущения. Я едва мог слышать, но ощутил его по дрожанию оставшихся стекол и стен. От него что-то исходило, какая-то волна энергии. Пол вокруг стал менять цвет, превращаясь в металл.

Это превращение распространилось по всему залу с невероятной скоростью. Пол подо мной, стена позади меня, осколки стекла на полу — все превратилось в сталь. Теперь-то мы знаем, что в ярости Стальное Сердце превращал неживые предметы вокруг себя в сталь, не трогая, впрочем, живых существ и вещей вблизи них.

Тем временем, когда его крик прекратился, почти весь интерьер банка полностью превратился в сталь, однако большая часть потолка все еще была из дерева и штукатурки, так же, как и часть одной из стен. Внезапно Стальное Сердце взмыл в воздух, и, пробив потолок, плюс несколько этажей, взлетел в небо.

Я поплелся к отцу, надеясь, что он сделает что-нибудь, чтобы прекратить это безумие. Когда я добрался до него, его тело сотрясали спазмы, кровь заливала его лицо и сочилась из дыры в груди. В панике, я вцепился в его руку.

Невероятно, но ему удалось заговорить, правда, я не расслышал, что он сказал, ведь полностью оглох в тот момент. Мой отец протянул руку и дотронулся до моей щеки. Он сказал что-то еще, но я не слышал его.

Я вытер глаза рукавом, а потом попытался потянуть его за руку, чтобы поднять его и увести с собой. Все здание дрожало.

Отец взял меня за плечо, а я смотрел на него сквозь слезы. Он сказал одно-единственное слово — его я разобрал по движению губ.

— Уходи.

Я понял. Случилось что-то ужасное, что-то, что уязвило Стальное Сердце, напугало его. Он был новым Эпиком, не очень известным в городе, но я про него слышал. Он считался неуязвимым.

То, что его удалось ранить из пистолета, видели все, кто был рядом. Это выдало его уязвимость. Он ни за что не оставил бы нас в живых — ему нужно было сохранить свою тайну.

Слезы лились по моим щекам, я чувствовал себя полнейшим трусом, бросившим отца, но повернулся и побежал. Здание продолжало сотрясаться от взрывов, стены рушились, обваливались куски штукатурки. Стальное Сердце пытался сравнять его с землей.

Некоторые люди выбегали через переднюю дверь, но Стальное Сердце убивал их сверху. Другие выбегали из боковых дверей, но те двери вели вглубь банка. Их завалило, когда большая часть здания сложилась.

Я спрятался в хранилище.

Похоже, я удачно выбрал это убежище, но оказался запертым там. Я смутно помню, как забрался в темный угол, свернулся калачиком и заплакал.

Поскольку большая часть основного зала ярость Стального Сердца превратила в металл, а хранилище и так было из металла, его не засыпало, когда обрушилось здание.

Часом позже меня извлекли из завала спасатели. Я был потрясен, едва осознавал, что со мной происходит, когда меня вытащили на свободу, свет слепил мне глаза. Комната, в которой я оказался, частично была завалена, но странным образом уцелела, стены и большая часть потолка теперь были из стали. От здания остались одни обломки.

Спасательница что-то шептала мне на ухо:

— Притворись мертвым.

Потом она вынесла меня из развалин и завернула в одеяло. Она догадалась, что Стальное Сердце сделает с теми, кто остался жив.

Когда она ушла искать других выживших, меня охватил ужас, я выполз из-под одеяла. Снаружи было темно, хотя еще стоял день. Над нами был мрак, царствование Стального Сердца началось.

Я выбрался и захромал к аллее. Это во второй раз спасло мне жизнь. Через мгновение, как я сбежал, Стальное Сердце вернулся, проскользнув мимо огней от установок спасателей, и приземлился за руинами. Он кого-то нес с собой, стройную женщину, с волосами, убранными в пучок. Позже я узнал, что она была Эпиком по имени Бездна[4], которая обладала силой двигать землю. Когда-то она сопротивлялась Стальному Сердцу, но теперь служит ему.

Она взмахнула рукой, и земля задрожала.

Охваченный ужасом, я убегал. Позади меня земля разверзлась и поглотила остатки банка — вместе с трупами, горсткой выживших, которым пытались оказать первую помощь, и вместе с самими спасателями. Стальное Сердце не хотел оставлять свидетелей. Он заставил Бездну похоронить всех их под сотнями футов земли, убить любого, кто так или иначе, мог рассказать о том, что случилось в банке.

Кроме меня.

Позже, ночью, он устроил Великое Превращение — ужасающую демонстрацию силы, под действием которой большинство банков, машин, улиц превратилось в сталь. Это охватило и большую часть озера Мичиган, которое покрылось стекловидной коркой черного металла. Здесь он построил свой дворец.

Я лучше других понимал, что не придет никакой герой, чтобы спасти нас. Хороших Эпиков не бывает. Никто из них не защитит нас. Власть извращает, а абсолютная власть извращает абсолютно.

И мы живем с ними. Мы пытаемся существовать, вопреки им. С тех пор, как был подписан Акт о Капитуляции, большинство людей прекратило сопротивление. В некоторых землях, которые мы называем Разрушенные Штаты[5], старое правительство все еще пытается как-то управлять. Они позволили Эпикам творить все, что им вздумается, и пытаются продолжать править остатками общества. Большая часть территории охвачена хаосом, где вообще не действуют никакие законы.

В некоторых местах, как например, Ньюкаго, один богоподобный Эпик правит, как тиран. А здесь у Стального Сердца нет конкурентов. Каждый знает, что он неуязвим. Ничто его не берет: ни пули, ни взрывы, ни электричество. Несколько лет назад другие Эпики, такие, как Бездна, пытались свергнуть его и захватить трон.

Но все они убиты. Теперь мало кто из них пытается противостоять.

Однако, мы знаем одно: у каждого Эпика есть уязвимое место. Что-то, что сводит на нет всю их силу, что-то, что превращает их обратно в обычных людей, пусть даже на секунду. Стальное Сердце - не исключение, события в банке доказали это.

В моем мозгу остался смутный след о том, что Стальное Сердце как-то можно убить. Что-то насчет банка, ситуации, пистолета или моего отца, который смог противостоять неуязвимости Стального Сердца. Многие из вас знают о той царапине на щеке Стального Сердца. Итак, можно предположить, я единственный из живых, кто знает, откуда она у него.

Я видел, как у Стального Сердца течет кровь.

И я увижу его истекающим кровью dyjdm.

▬▬ ▬▬ Переводчики: bazalmont, serega, sunrise ▬▬ ▬▬

▬▬ ▬▬ Вычитка и редактура: Plevasik, Quilstin,  Rediens, Bazalmont  ▬▬ ▬▬

---

[1] в оригинале Annexation - аннексия, присоединение (захват, насильственное присоединение территории какого-л. государства к другому государству или насильственное удержание какой-л. народности в границах чужого государства)

[2] calamity- беда, бедствие, катастрофа

[3] В оригинале deathpoint "точка смерти" (предельно высокая или предельно низкая температура для организма)

[4] В оригинале Faultline

[5] Fractured States в оригинале